«Если бы я не успел собрать все нужные мне материалы для диплома до карантина, то оказался бы сейчас в очень неудобном положении», — рассказывает Андрей, который в этом году заканчивает программу Liberal Arts в РАНХиГС. Его одногруппница Полина также собрала большую часть материалов до введения ограничений: «Мне относительно повезло — из-за собственной лени я сфотографировала тексты, чтобы в перспективе работать с ними дома». Вопреки стереотипу, что студенты откладывают важные задачи на последний момент, многие из тех, с кем нам удалось поговорить, избежали серьезных проблем именно благодаря своей предусмотрительности. Мария изучает следственный процесс в России XVIII века и в этом году защищает магистерскую диссертацию в НИУ ВШЭ. «Я уже более 4 лет занимаюсь своей темой, и у меня собрано очень много материала из архивов», — объясняет студентка, отмечая при этом, что из-за закрытия библиотек и архивов ей все равно пришлось скорректировать структуру исследования.

Изменить формулировку темы работы или ее источниковую базу — наиболее распространенный вариант для тех, кого карантин все же застал врасплох. Александра, студентка Центрально-Европейского университета (ЦЕУ), пишет диссертацию о советском коллаборационизме в годы Второй мировой войны. Из-за пандемии она была вынуждена отложить исследовательскую поездку в архив Киева: «Сейчас я просто перерабатываю свою выпускную квалификационную работу, плюс добавила тему медиа и работаю с советскими фильмами, которые находятся, естественно, в свободном доступе».

Некоторым студентам пришлось перекраивать свои работы еще более радикально. Яна учится на 2-м курсе программы «История» в ВШЭ. Из-за закрытия архивов ей пришлось полностью менять концепцию исследования. «Когда мы перешли на дистанционное обучение, я сразу поняла, что в нынешних условиях не могу писать курсовую — к тому моменту у меня были введение и список источников с литературой, из которых примерно 10-15% было в открытом доступе».

Сначала Яна не особенно беспокоилась из-за происходящего, рассчитывая, что срок сдачи перенесут, но в итоге ее надежды не оправдались: «Когда стало ясно, что никто не собирается переносить дедлайн, более того, даже в индивидуальном порядке принимать курсовую осенью по уважительной причине, я просто написала научному руководителю и поплакалась ему. Через несколько дней мне в голову пришла идея (надо сказать, в состоянии шока), как можно изменить тему. Так что сейчас я судорожно пытаюсь писать курсовую за оставшееся время».

В схожей ситуации оказался Максим, студент магистратуры ВШЭ, изучающий советскую жилищную политику: «В РГБ я работал с подшивкой журналов по жилищному вопросу, они в основном не оцифрованы, поэтому сейчас у меня нет доступа к ним». Максим успел собрать часть материалов, но ему все равно пришлось менять план работы: «Изначально я собирался писать работу в основном по серийным источникам, но теперь вынужден изменить форму и анализировать теоретические работы того времени, многие из которых оцифрованы». Он надеется, что собранного им материала все же хватит для написания работы.

Карантин стал серьезным и, самое главное, неожиданным вызовом для студентов. В такой ситуации многие из них рассчитывали на помощь со стороны представителей университета. Александра (ЦЕУ) рассказывает, что ей «научный руководитель советов не дал, сказал: 'Крепитесь!'», но факультеты отнеслись к ситуации с пониманием и согласились перенести срок сдачи работ.

Руководство российских университетов отреагировало на проблему несколько иначе. Максим (ВШЭ) рассказал, что студентам было разрешено в онлайн-режиме скорректировать темы курсовых и ВКР, но перенос срока сдачи работы возможен только в форме академической задолженности — учащийся в таком случае лишается стипендии. В середине апреля Михаил Бойцов, декан Факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, выступил с обращением к студентам, в котором заметил, что паника по поводу курсовых «с удивительной регулярностью каждую весну захлестывает не только троечников, но и отличников». Тогда же студсовет ФГН сообщил, что декан факультета предложил студентам помощь в получении доступа к неоцифрованным библиотечным и архивным фондам. Михаил Бойцов сообщил DOXA, что автором инициативы выступил ректорат университета. По его словам, именно туда были направлены списки необходимых студентам фондов, однако процесс оцифровки пока не начался из-за того, что работники архивов и библиотек еще не вышли на работу.

Администрация РГГУ также не рассматривала возможность изменения сроков сдачи работ, но предложила другой вариант помощи студентам. В начале мая стало известно, что библиотека университета открывает ограниченный доступ в читальный зал для получения книг на дом «с обязательным соблюдением санитарно-гигиенических условий». Наши собеседники из РГГУ отметили, что о такой возможности знают, но ни они сами, ни их университетские знакомые ей не воспользовались — в условиях карантина добраться до университета, расположенного в центре Москвы, было не так-то просто.

Яна, студентка выпускного курса журфака МГУ, на момент нашего разговора уже защитила свой бакалаврский диплом. В ходе работы она столкнулась с серьезными трудностями, так как необходимые ей статьи советских литературных критиков 1960-х годов после закрытия библиотек оказались недоступны. Студентке пришлось значительно перестраивать исследование, однако изменить соответствующим образом тему ей не удалось: «Я не обращалась к руководству факультета, поскольку нам изначально сказали, что тему мы выбираем один раз и потом ее не меняем». Яна считает, что именно из-за несоответствия темы работы и ее содержания она получила на защите более низкую оценку, чем рассчитывала. «По крайней мере на этом заострили внимание, хотя я несколько раз предупредила, что это случилось из-за карантина».

Далеко не все из наших собеседников оценивают последствия карантина столь негативно. Полина, студентка Факультета социальных наук НИУ ВШЭ, считает, что происходящее даже на руку социологам, особенно тем, кто занимается анализом социальных сетей, ведь контента в них становится в разы больше: «Сбор данных в офлайне изживает себя; главное, что нужно сделать для перехода в онлайн — подготовить удобные платформы».

Другим студентам подобный оптимизм кажется преждевременным. Люся учится в НИУ ВШЭ и изучает культ православных святых в XVI-XVII веках. Она жалуется, что необходимые ей периодические издания невозможно найти в интернете, а каталогов с изображениями фресок, икон и утвари практически нет в бесплатном доступе. В таких условиях приходится обходится тем, что есть под рукой: «Спасает то, что я не чищу память на телефоне. Некоторые редкие статьи, отфоканные вручную в прошлом году, хранятся в моей фотогалерее».

После объявления карантина большинство библиотек (как университетских, так и публичных) расширили бесплатный доступ к своим электронным ресурсам. Так, РГБ опубликовала на своем сайте внушительный список баз и библиотек, которыми могут воспользоваться ее читатели. Однако для исследователей, занимающихся узкоспециализированными темами, даже такие ресурсы часто оказываются недостаточными. Яна (МГУ) отмечает, что так и не смогла найти в открытом доступе необходимые ей источники. На ту же проблему сетует Всеволод, в этом году защитивший магистерскую диссертацию в ВШЭ. По словам студента, за время карантина на покупку книг ему пришлось потратить около 150 долларов. Всеволод отмечает, что даже в тех случаях, когда необходимые ему материалы обнаруживались на предоставленных университетом ресурсах, он иногда предпочитал пользоваться Sci-Hub [Сервис, предоставляющий бесплатный доступ к научным статьям. — Прим. ред.] «[У электронных ресурсов библиотеки] неудобный поиск, постоянное требование авторизации и прочее», — объясняет студент.

В случае с архивами проблема удаленного доступа к источникам оказывается еще более острой. По собственной оценке нашего собеседника, работающего в одном из московских архивов, на данный момент оцифровано не более 10 процентов от общего архивного фонда страны: «В так называемую 'диджитал-эпоху' задача по оцифровке архивного фонда стоит в числе приоритетных, однако целенаправленная деятельность в этом направлении не ведется, так как у архивных работников куча других дел». Даже в тех случаях, когда фонды удается оцифровать, иногда возникают непредвиденные проблемы. Например, незадолго до введения карантина был полностью оцифрован и загружен на сайт проекта «Документы советской эпохи» архив Коминтерна, но из-за технической ошибки документы в настоящий момент не доступны.

Исследователь может обратиться в архив с индивидуальным запросом на копирование документов, но это часто оказывается долгим и трудоемким процессом. Мария (НИУ ВШЭ) рассказывает, что в Российском государственном историческим архиве (РГИА), где хранятся необходимые ей материалы, получения копий приходится ждать не менее месяца.

После снятия ограничительных мер студенты и другие исследователи вернутся в библиотеки и архивы, но проблема удаленного доступа к источникам не исчезнет. «Пути решения — расширение подписок у вузов, облегчение интерфейса поиска», — считает Всеволод (НИУ ВШЭ). «Все плохо, но это не вина архивов», — резюмирует наш собеседник из московского архива. По его мнению, необходимы структурные изменения и создание отдельных подразделений, основной задачей которых была бы работа над оцифровкой документов.