Университет
«Будущее Шанинки зависит от наших действий»
Студенты и преподаватели Вышки и Шанинки о лишении аккредитации
Автор: Таня Ускова
Публикация: 23.06.2018
21 июня стало известно, что Московская высшая школа социальных и экономических наук (МВШСЭН, или Шанинка) неожиданно лишилась государственной аккредитации после проверки Рособрнадзора. Согласно Рособрнадзору, в ходе плановой проверки комиссия выявила «многочисленные нарушения требований образовательных стандартов».
В первый же день последовали реакции: одни пользователи фейсбука вспоминали ситуацию с Европейским университетом и предполагали, что следующим шагом станет отзыв образовательной лицензии и права на преподавание, другие отмечали общую тенденцию к закрытию вузов с «либеральной» репутацией. Последние, говоря о «либеральных» вузах, в частности ставили Вышку в один ряд с уже оказавшимися под давлением Европейским и Шанинкой.
Хотя общий ярлык «либерального» может быть неоднозначен, само сравнение не случайно. Связи Вышки и Шанинки проходят на глубоком уровне: это и встречи на научных конференциях, и лаборатории, и общие академические интересы. Многие факультеты обоих университетов создавались одними и теми же командами. Наконец, это люди. Многие выпускники Вышки идут в магистратуру в Шанинку, а выпускники Шанинки нередко работают в Вышке.
Мы решили обратиться к тем людям, для которых судьба Шанинки представляет особый интерес. Это и её выпускники, и преподаватели, работающие одновременно в Вышке и Шанинке, и наши коллеги-студенты магистерских программ МВШСЭН. Этим материалом мы хотим показать, что на самом деле ситуация с Шанинкой имеет значение для всех нас как студенческого и академического сообщества.
В первый же день последовали реакции: одни пользователи фейсбука вспоминали ситуацию с Европейским университетом и предполагали, что следующим шагом станет отзыв образовательной лицензии и права на преподавание, другие отмечали общую тенденцию к закрытию вузов с «либеральной» репутацией. Последние, говоря о «либеральных» вузах, в частности ставили Вышку в один ряд с уже оказавшимися под давлением Европейским и Шанинкой.
Хотя общий ярлык «либерального» может быть неоднозначен, само сравнение не случайно. Связи Вышки и Шанинки проходят на глубоком уровне: это и встречи на научных конференциях, и лаборатории, и общие академические интересы. Многие факультеты обоих университетов создавались одними и теми же командами. Наконец, это люди. Многие выпускники Вышки идут в магистратуру в Шанинку, а выпускники Шанинки нередко работают в Вышке.
Мы решили обратиться к тем людям, для которых судьба Шанинки представляет особый интерес. Это и её выпускники, и преподаватели, работающие одновременно в Вышке и Шанинке, и наши коллеги-студенты магистерских программ МВШСЭН. Этим материалом мы хотим показать, что на самом деле ситуация с Шанинкой имеет значение для всех нас как студенческого и академического сообщества.
Игорь Чириков
Проректор НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник Института образования НИУ ВШЭ, член Учёного совета НИУ ВШЭ. Закончил бакалавриат ВШЭ и магистратуру Шанинки.
Думаю, что мы обязательно должны выступить в поддержку наших коллег и учителей…
Я, безусловно, разочарован и крайне обеспокоен. Качество образования и научных исследований в Шанинке всегда было на высочайшем уровне, а потому принятое решение не выглядит обоснованным.
Думаю, что мы обязательно должны выступить в поддержку наших коллег и учителей и сделать всё возможное, чтобы данная ситуация не сказалась негативно на новом приёме и процессе обучения. Пока сложно сказать, какие именно действия могут оказаться результативными. Ректор Шанинки Сергей Зуев анонсировал встречу с выпускниками для обсуждения плана действий, буду рад принять в ней участие.
Мне кажется, что произошедшее и с Шанинкой, и Европейским университетом показывает, что существующая система лицензирования и аккредитации даёт сбои, а потому нуждается в серьёзной трансформации. Дискуссия об этом уже началась, хочется надеяться, что уже в ближайшее время появятся конкретные инициативы.
Думаю, что мы обязательно должны выступить в поддержку наших коллег и учителей и сделать всё возможное, чтобы данная ситуация не сказалась негативно на новом приёме и процессе обучения. Пока сложно сказать, какие именно действия могут оказаться результативными. Ректор Шанинки Сергей Зуев анонсировал встречу с выпускниками для обсуждения плана действий, буду рад принять в ней участие.
Мне кажется, что произошедшее и с Шанинкой, и Европейским университетом показывает, что существующая система лицензирования и аккредитации даёт сбои, а потому нуждается в серьёзной трансформации. Дискуссия об этом уже началась, хочется надеяться, что уже в ближайшее время появятся конкретные инициативы.
Григорий Юдин
Социолог, кандидат философских наук, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ, профессор МВШСЭН, руководитель магистерской программы «Политическая философия».
Как вы восприняли новость о лишении Шанинки аккредитации?
С одной стороны, с досадой. У нас множество планов по развитию нашей программы и всего университета, молодая заинтересованная команда, лучшие на свете слушатели. Такие вещи отвлекают наши ресурсы и создают ненужную неопределённость.
С другой стороны, с гордостью. Шанинка — очень небольшая институция, и всё же мы оказались настолько мощными в создании свободной мысли и объяснении социальной реальности, что с нами решили бороться такими методами. Значит, отчаялись справиться с нами по-другому, и значит, мы всё делаем правильно. Для нас происходящее — знак качества: если вы хотите понять, как устроен современный мир и как его менять, надо идти в Шанинку, теперь это удостоверено Рособрнадзором.
Мы будем продолжать заниматься тем, чем занимались. Социальные науки не нужны там, где всё хорошо — в них возникает надобность, когда люди обижены, когда им тяжело и они чувствуют несправедливость. Трудности в этом деле неизбежны, но они компенсируются наличием множества благодарных партнёров, готовых оказать поддержку. Мы жмём руку всем, кто нас поддерживает сегодня.
С другой стороны, с гордостью. Шанинка — очень небольшая институция, и всё же мы оказались настолько мощными в создании свободной мысли и объяснении социальной реальности, что с нами решили бороться такими методами. Значит, отчаялись справиться с нами по-другому, и значит, мы всё делаем правильно. Для нас происходящее — знак качества: если вы хотите понять, как устроен современный мир и как его менять, надо идти в Шанинку, теперь это удостоверено Рособрнадзором.
Мы будем продолжать заниматься тем, чем занимались. Социальные науки не нужны там, где всё хорошо — в них возникает надобность, когда люди обижены, когда им тяжело и они чувствуют несправедливость. Трудности в этом деле неизбежны, но они компенсируются наличием множества благодарных партнёров, готовых оказать поддержку. Мы жмём руку всем, кто нас поддерживает сегодня.
Шанинка — очень небольшая институция, и всё же мы оказались настолько мощными в создании свободной мысли и объяснении социальной реальности, что с нами решили бороться такими методами. Значит, отчаялись справиться с нами по-другому, и значит, мы всё делаем правильно.
Какое значение имеет лишение аккредитации Шанинки для научного сообщества?
Во-первых, нужно сказать, что Шанинка долгое время существовала без государственной аккредитации, и именно тогда заработала себе имя и уважение. Просуществует и сейчас — мы не намерены отказываться от своих планов по развитию вуза. Вместе с тем, конечно, это неприятный сигнал для всех людей науки и образования. Шанинка задаёт новые стандарты в образовании. Многие вещи, которые сегодня кажутся очевидными и двигают российское образование вперёд, пошли именно из Шанинки: двойные дипломы с иностранными партнёрами, борьба с плагиатом, обучение на английском языке, модульная система занятий, акцент на критическом мышлении и навыках письма — всё это начиналось именно в Шанинке и потом постепенно перекочевало в другие российские университеты. Поэтому удар по нам неизбежно заставляет каждого задаваться вопросом: Что дальше? Правда ли, что в России идёт целенаправленная борьба с качественным образованием? Когда дойдут до меня?
Я надеюсь, что это будет осознано как прямая угроза руководством российских университетов, и Союз ректоров предпримет соответствующие меры для защиты образования в стране. Здесь инициатива и поддержка руководства Высшей школы экономики помогла бы всем нам, и Шанинке — в том числе.
Стоит ли, на ваш взгляд, Вышке выразить какую-то официальную позицию по этому поводу, и если да, то какую, как вы считаете?
На мой взгляд, сейчас мы можем констатировать системную угрозу высокоуровневому образованию в стране со стороны радикальных охранителей. Кейсов Шанинки и ЕУ, где очевидно надуманные причины используются для блокирования очевидно высококлассного образования, вполне достаточно, чтобы сделать такой вывод. В крупных государственных вузах такая тактика использоваться не будет — охранители не станут пытаться их закрывать. Но поскольку это целенаправленная атака на образование, то время государственных вузов точно придёт. Там начнутся чистки, сначала на уровне администрации, а потом — на уровне профессорского состава и студенчества. Их будут пытаться переформатировать в послушные институции; а поскольку университет не может быть послушным по определению, то борьба будет вестись за деклассирование университетов.
Я надеюсь, что это будет осознано как прямая угроза руководством российских университетов, и Союз ректоров предпримет соответствующие меры для защиты образования в стране. Здесь инициатива и поддержка руководства Высшей школы экономики помогла бы всем нам, и Шанинке — в том числе. Как руководство Вышки, так и профессорско-преподавательский состав имеют давние и крепкие связи с Шанинкой. Поскольку я одновременно работаю в Вышке и Шанинке, то я знаю, что в ВШЭ хорошо понимают всю серьёзность ситуации.
Я надеюсь, что это будет осознано как прямая угроза руководством российских университетов, и Союз ректоров предпримет соответствующие меры для защиты образования в стране. Здесь инициатива и поддержка руководства Высшей школы экономики помогла бы всем нам, и Шанинке — в том числе. Как руководство Вышки, так и профессорско-преподавательский состав имеют давние и крепкие связи с Шанинкой. Поскольку я одновременно работаю в Вышке и Шанинке, то я знаю, что в ВШЭ хорошо понимают всю серьёзность ситуации.
Никита Мишаков
Студент магистерской программы Шанинки направления «Политическая философия и социальная теория».
Я не могу сказать, что эта новость стала полной неожиданностью. Я знал, что Шанинка проходит процедуру переполучения аккредитации, ходили разные слухи, что не всё проходит гладко. Тем не менее, я надеялся, что всё будет хорошо. Возможно, из-за того, что этот вариант развития событий казался мне возможным, я воспринял новость спокойно, хотя, безусловно, это плохая новость.
Конечно, лишение аккредитации может сказаться на мне. Я понимаю, что у людей, лишивших Шанинку аккредитации, есть ресурсы, чтобы испортить нам жизнь. Лишить лицензии и права вести образовательную деятельность вообще, оказывать давление на сотрудников, на российских вузов-партнёров, мешать проводить конференции и искать финансирование. Мы не знаем, как именно они будут пытаться это сделать и будут ли. К сожалению, этот бюрократический аппарат насилия живёт своей кровожадной логикой и у нас не так много рычагов давления на него. Но они есть.
Я думаю, будущее Шанинки зависит от наших действий сейчас, от поддержки академического сообщества, других вузов и студентов в них и просто неравнодушных людей. От того, какое давление будет оказываться на эту систему, какие сети поддержки удастся создать Шанинке и сообществу, зависит и то, как это решение обрнадзора в итоге отразится на мне, на моих однокурсниках и на всех студентах, преподавателях, учёных в целом.
Конечно, лишение аккредитации может сказаться на мне. Я понимаю, что у людей, лишивших Шанинку аккредитации, есть ресурсы, чтобы испортить нам жизнь. Лишить лицензии и права вести образовательную деятельность вообще, оказывать давление на сотрудников, на российских вузов-партнёров, мешать проводить конференции и искать финансирование. Мы не знаем, как именно они будут пытаться это сделать и будут ли. К сожалению, этот бюрократический аппарат насилия живёт своей кровожадной логикой и у нас не так много рычагов давления на него. Но они есть.
Я думаю, будущее Шанинки зависит от наших действий сейчас, от поддержки академического сообщества, других вузов и студентов в них и просто неравнодушных людей. От того, какое давление будет оказываться на эту систему, какие сети поддержки удастся создать Шанинке и сообществу, зависит и то, как это решение обрнадзора в итоге отразится на мне, на моих однокурсниках и на всех студентах, преподавателях, учёных в целом.
Я думаю, будущее Шанинки зависит от наших действий сейчас, от поддержки академического сообщества, других вузов и студентов в них и просто неравнодушных людей.
Потому что пока какие-то люди за закрытыми дверьми без участия академического сообщества решают, кому и как можно заниматься наукой, о чём говорить и писать, какие конференции проводить, пока всё происходит таким образом — ни один вуз не может быть в полной безопасности. Нам придется найти способы противодействия и возможности заниматься тем, что мы любим, в условиях такого давления.
Илья Кукулин
Кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны НИУ ВШЭ, старший научный сотрудник лаборатории историко-культурных исследований ШАГИ, преподаватель НИУ ВШЭ (Школы культурологии) и Шанинки (программы «История советской цивилизации»).
Как вы восприняли новость о лишении Шанинки аккредитации?
С большим огорчением и одновременно — с удивлением. Шанинка — один из лучших гуманитарных вузов Москвы, в нем работают специалисты, имеющие большой научный авторитет, с некоторыми из них я регулярно консультируюсь по профессиональным вопросам. Выступая в МВШСЭН с публичной лекцией или просто ведя занятия у магистрантов, я знаю, что буду иметь дело с очень заинтересованной и прекрасно подготовленной аудиторией.
Претензии, предъявленные МВШСЭН, касаются формальных недостатков программ и формальных же аспектов кадровой политики — как, например, указание на то, что один из заведующих кафедрами не имеет учёного звания доцента, а руководитель магистрантской программы по юриспруденции имеет непрофильную квалификацию по диплому, полученному много лет назад — история. Но с тех пор он стал одним из ведущих специалистов России по римскому праву, и абсолютно по праву руководит магистерской программой. В некоторых случаях претензии выглядят безосновательными: например, комиссия сочла, что программа по юриспруденции не может функционировать, так как в МВШСЭН нет учебного зала для судебных заседаний — но такой зал там есть, и комиссии по аккредитации его показывали.
Возникает вопрос: почему столь серьезная мера, как лишение аккредитации, была вызвана нарушениями, которые легко исправить (недочёты в программах) или которые вообще не требуют исправления, так как само их усмотрение основано на слишком буквалистском понимании правил? Я вижу по реакции в соцсетях и в медиа, что многие коллеги не поверили этому обоснованию — особенно после отзыва лицензии у Европейского университета в Санкт-Петербурге. Многие полагают, что за лишением аккредитации стоит атака каких-то ведомств на негосударственные институты высшего образования в России.
Претензии, предъявленные МВШСЭН, касаются формальных недостатков программ и формальных же аспектов кадровой политики — как, например, указание на то, что один из заведующих кафедрами не имеет учёного звания доцента, а руководитель магистрантской программы по юриспруденции имеет непрофильную квалификацию по диплому, полученному много лет назад — история. Но с тех пор он стал одним из ведущих специалистов России по римскому праву, и абсолютно по праву руководит магистерской программой. В некоторых случаях претензии выглядят безосновательными: например, комиссия сочла, что программа по юриспруденции не может функционировать, так как в МВШСЭН нет учебного зала для судебных заседаний — но такой зал там есть, и комиссии по аккредитации его показывали.
Возникает вопрос: почему столь серьезная мера, как лишение аккредитации, была вызвана нарушениями, которые легко исправить (недочёты в программах) или которые вообще не требуют исправления, так как само их усмотрение основано на слишком буквалистском понимании правил? Я вижу по реакции в соцсетях и в медиа, что многие коллеги не поверили этому обоснованию — особенно после отзыва лицензии у Европейского университета в Санкт-Петербурге. Многие полагают, что за лишением аккредитации стоит атака каких-то ведомств на негосударственные институты высшего образования в России.
Имеет ли эта ситуация значение для вашей научной деятельности и если да, то какое?
Увы, имеет. Лишение аккредитации МВШСЭН, какими бы причинами оно ни было вызвано, — это сужение институционального пространства высшего образования и свободного научного поиска в современной России. Такое сужение среды, к сожалению, всегда влияет на научную деятельность — и на возможности кооперации с коллегами, и на возможности публично обсуждать результаты нашей работы.
Возникает вопрос: почему столь серьезная мера, как лишение аккредитации, была вызвана нарушениями, которые легко исправить (недочёты в программах) или которые вообще не требуют исправления, так как само их усмотрение основано на слишком буквалистском понимании правил?
Какое значение имеет лишение аккредитации Шанинки для научного сообщества?
Боюсь, что тоже отрицательное. Одни коллеги, вероятно, теперь будут проверять все учебные документы с формальной точки зрения не по сто, а по двести раз, и поэтому меньше будут уделять внимания содержанию учебного процесса. Другие, может быть, задумаются о переезде в другую страну. Третьи, как ваш покорный слуга, просто поймут, что если в высшем образовании России «подбит» один из «флагманских кораблей», то стоящие перед нашим сообществом очень сложные проблемы теперь придется решать меньшим количеством сил.
Но я не хотел бы выглядеть в этой ситуации совсем уж пораженцем. Вчера ректор Шанинки С. Э. Зуев написал на странице Шанинки в Facebook, что руководство вуза будет вести переговоры с государственными чиновниками и что в этом году обязательно будет набор студентов и продолжение учебного процесса. Пользуясь возможностью, которую предоставляет мне ваше издание, я хотел бы пожелать коллегам удачи. Всё же я надеюсь, что до закрытия Шанинки — то есть до отзыва лицензии — дело не дойдет.
Но я не хотел бы выглядеть в этой ситуации совсем уж пораженцем. Вчера ректор Шанинки С. Э. Зуев написал на странице Шанинки в Facebook, что руководство вуза будет вести переговоры с государственными чиновниками и что в этом году обязательно будет набор студентов и продолжение учебного процесса. Пользуясь возможностью, которую предоставляет мне ваше издание, я хотел бы пожелать коллегам удачи. Всё же я надеюсь, что до закрытия Шанинки — то есть до отзыва лицензии — дело не дойдет.
Стоит ли, на ваш взгляд, Вышке выразить какую-то официальную позицию по этому поводу, и если да, то какую, как вы считаете?
Мне кажется, такой вопрос лучше было бы адресовать руководству нашего университета. Что касается меня, то я был бы рад принять участие в коллегиальной кампании в защиту МВШСЭН. Проще говоря, если коллеги будут подписывать письма в защиту этого вуза, я постараюсь к ним присоединиться. Кроме того, хотел бы обратить внимание коллег на предложение ректора МВШСЭН С. Э. Зуева — организовать публичную дискуссию о тех критериях оценки, которые были применены в экспертизе Рособрнадзора и на основании которых Шанинка была лишена аккредитации. Мне кажется, было бы очень хорошо организовать такую дискуссию и привлечь к ней компетентных специалистов из НИУ ВШЭ — из Института образования и из других подразделений.
Антон Шаблинский
Выпускник магистерской программы Шанинки «Политическая философия и социальная теория» и аспирант Школы философии НИУ ВШЭ.
Я почитал заключение Рособрнадзора по результатам аккредитационной экспертизы. Ряд упрёков, сформулированных комиссией, выглядят (траги)комично: будто люди, составлявшие заключение, сами не относятся серьёзно к этому тексту.
Не могу говорить за всех выпускников. Хотя я думаю, будет сложно найти людей, которые могли отнестись к этому событию иначе, чем как к полнейшему недоразумению. Среди моих знакомых выпускников впечатление именно такое. Мы постараемся как можно активнее говорить об этом, разбирать каждую заявленную претензию, демонстрировать, что стандарты обучения в Шанинке находятся на очень высоком уровне.
Сейчас я в Аспирантской школе НИУ ВШЭ по философским наукам. Ограничения деятельности самых известных в России и в международном сообществе научных центров — это большая проблема для академической карьеры любого учёного. Это значит, что различные формы совместной работы с коллегами из российских и зарубежных университетов резко сокращаются. Это значит, что исчезает пространство, где студенты могут не просто получить качественное образование, но стать частью мирового исследовательского сообщества и повысить престиж российской науки.
Не могу говорить за всех выпускников. Хотя я думаю, будет сложно найти людей, которые могли отнестись к этому событию иначе, чем как к полнейшему недоразумению. Среди моих знакомых выпускников впечатление именно такое. Мы постараемся как можно активнее говорить об этом, разбирать каждую заявленную претензию, демонстрировать, что стандарты обучения в Шанинке находятся на очень высоком уровне.
Сейчас я в Аспирантской школе НИУ ВШЭ по философским наукам. Ограничения деятельности самых известных в России и в международном сообществе научных центров — это большая проблема для академической карьеры любого учёного. Это значит, что различные формы совместной работы с коллегами из российских и зарубежных университетов резко сокращаются. Это значит, что исчезает пространство, где студенты могут не просто получить качественное образование, но стать частью мирового исследовательского сообщества и повысить престиж российской науки.
Наташа Тышкевич
Студентка совместной магистерской программы Public History Шанинки и Манчестерского университета, выпускница Школы Лингвистики Вышки.
Казалось, что это фейк ньюс от Вячеслава Данилова…
Я не поверила ни первому сообщению, ни второму, казалось, что это фейк ньюс от Вячеслава Данилова, потому что я была уверена, что у руководства Шанинки очень тонко настроенная стратегия взаимодействия с чиновниками и крыша РАНХиГС, но нет. Очевидный политический окрас ситуации, в которую попала Шанинка, как и в случае преследованием Европейского университета, заставляет вспомнить про «звенья грёбаной цепи» в уничтожении независимых российских СМИ, однако я не чувствую отчаяния, скорее вижу усложнение.
Я формально не являюсь студенткой Шанинки, там я «слушатель», моя программа по публичной истории относится к Манчестерскому университету, и диплом MA in history выдаёт тоже он, поэтому это не окажет серьезного влияния на мое обучение. Моя программа плотно связана с российской магистратурой по советской истории, и для моих однокурсников оттуда вроде уже есть какие-то решения, все локальные договоренности останутся в силе, тут все спокойны. А вот в более глобальной перспективе это, конечно, сдвиг.
В итоге единственное, что важно, — это построение собственной независимой стратегии, личная работа и поиск «своих». Шанинка уже дала возможности для моей независимой работы и соединила меня с отличными думающими людьми. Живя в репрессивном государстве, сложно надолго расслабиться после попадания в приятные места. Такие ситуации напоминают, что хорошие университеты дают лишь временную передышку — и потому они так важны. Их надо поддерживать в том числе собственной деятельностью как в институциях, так и вне, как и в России, так и вне её. Я благодарна своим преподавателям за погружение в гуманитарные науки с российскими и приглашёнными западными учёными. Для меня давление на них — это отмашка к продолжению своей научной работы где-нибудь подальше от Рособрнадзора. Не порем горячку, отдыхаем отдых, делаем дела.
Я формально не являюсь студенткой Шанинки, там я «слушатель», моя программа по публичной истории относится к Манчестерскому университету, и диплом MA in history выдаёт тоже он, поэтому это не окажет серьезного влияния на мое обучение. Моя программа плотно связана с российской магистратурой по советской истории, и для моих однокурсников оттуда вроде уже есть какие-то решения, все локальные договоренности останутся в силе, тут все спокойны. А вот в более глобальной перспективе это, конечно, сдвиг.
В итоге единственное, что важно, — это построение собственной независимой стратегии, личная работа и поиск «своих». Шанинка уже дала возможности для моей независимой работы и соединила меня с отличными думающими людьми. Живя в репрессивном государстве, сложно надолго расслабиться после попадания в приятные места. Такие ситуации напоминают, что хорошие университеты дают лишь временную передышку — и потому они так важны. Их надо поддерживать в том числе собственной деятельностью как в институциях, так и вне, как и в России, так и вне её. Я благодарна своим преподавателям за погружение в гуманитарные науки с российскими и приглашёнными западными учёными. Для меня давление на них — это отмашка к продолжению своей научной работы где-нибудь подальше от Рособрнадзора. Не порем горячку, отдыхаем отдых, делаем дела.