В декабре 2019 по данным Роспотребнадзора количество зарегистрированных случаев выявления ВИЧ-инфекции составило почти полтора миллиона человек. Точной статистики по количеству людей с ВИЧ среди социальных групп нет: неизвестно, какой процент из всех
ВИЧ-положительных людей — студенты. Самые приближенные к студенчеству цифры — возрастная группа от 15 до 29 лет.

Важно понимать, что в 2020 году ВИЧ — не смертельный диагноз. Существует терапия, при использовании которой жизнь человека с иммунодефицитом практически не отличается от жизни того, кто живет без вируса. Страхи о передаче ВИЧ посредством использования одной посуды, прикосновений или даже поцелуев должны бы давно остаться
в прошлом.

ВИЧ-положительные люди сталкиваются со стигматизацией, а иногда и с гомофобией в свой адрес. Все еще существует стереотип, что передача вируса иммунодефицита возможна только между гомосексуальными мужчинами. За первые 10 месяцев 2019 года 60,6% людей заразились при гетеросексуальном контакте, и только 2,5% — при гомосексуальном.

Как таковой ВИЧ-повестки в учебных заведениях, как в российских, так и в зарубежных, нет. Один из немногих проектов, которые можно найти в стенах университетов, занимается «СПИД.ЦЕНТР» (фонд, основанный журналистом и политиком Антоном Красовским). Организованная фондом школа молодых врачей «Vera HIV med school»‎ направлена на дополнительное обучение студентов-медиков аспектам диагностики и лечения ВИЧ-инфекции.‎

Ниже — монолог Владимира, студента медицинского факультета Новосибирского государственного университета. Он рассказал DOXA о том, как узнал о своем ВИЧ-статусе, прошел обучение в школе «СПИД.ЦЕНТРА»‎, а сейчас занимается просвещением и помощью ВИЧ-положительным людям в своем регионе.

Все случилось банально и просто: у меня был партнер, с которым я встречался суммарно трижды. Наши встречи были достаточно растянуты по времени, между ними проходило три или четыре месяца. Все они почему-то были без предохранения, он сразу вызвал у меня какое-то доверие. На тот момент у меня был ВИЧ-позитивный друг и по долгу медицинскому я понимал, что важно предохраняться, но это история, в которой доверие сыграло против меня. После двух встреч я проверялся и все было совершенно чисто. Когда это произошло в третий раз, то я подумал: зачем? В прошлый раз прокатило, и в этот прокатит. Мы с ним встретились в июле 2018 года, я после этого уехал к родителям, все было спокойно.

Началась учеба, сентябрь, а он мне пишет: «Нам нужно встретиться». Ни с того, ни с сего. Я предполагал, что это встреча интимного характера, хотя было ощущение, что что-то не так. Он бы иначе это предложил. После пары я еду домой, а в голове: вдруг он что-то х**вое [Плохое. — Прим.ред.] мне хочет сообщить? Фоновые тревожные мысли, ничего особенного, все типично. Я приезжаю, подъезжает он и говорит: «Спускайся»‎. Я спросил, поднимется ли он ко мне, на что он ответил: «Нет, давай в машине поговорим»‎.‎

Окей, я спускаюсь, сажусь в машину и происходит следующий диалог:

— Короче, у меня ВИЧ обнаружили.
— Ну, прикольно, круто, но это однозначно не от меня (я это знал, потому что за два дня до того, как у нас случился контакт, я получил свои последние отрицательные анализы на ВИЧ, и этот шанс был исключен).
— Я понимаю, что это не от тебя, но тебе стоит провериться.

У меня есть друг, который работает в ВИЧ-профилактической НКО, в которой сейчас работаю и я. У него были бесплатные экспресс-тесты на ВИЧ. Я звоню ему, объясняю ситуацию, еду тестироваться к нему домой. Сидим, болтаем, пока тест делается, через десять минут он говорит, что уже можно посмотреть результат.

Молчание. Он вертит этот тест под всеми лучами света. Я, собственно, спрашиваю его, что происходит. Он говорит, что там проявилась тоненькая полосочка вторая. Это значит, что есть антитела. Неважно, какой бы тонкой полоска не была, тест все равно считается положительным. Я думаю: так, ладно, приехали. Был, конечно, в каком-то супер растерянном состоянии, не понимал ничего вообще. Приехал домой, рассказал об этом своему самому лучшему другу.

Это было на выходных, в понедельник я уже пошел в частную клинику, сдал анализ крови, нужно было все подтвердить. Мне сказали, что если результат отрицательный, то он придет на почту в тот же день. Если результат сомнительный, то анализ отправят на десятидневный референс. Это произошло девятого октября: супер промозглый, супер склизкий день, все было такое депрессивное.

Вечером я рассказал о ситуации своим подружкам-однокурсницам. Сказал им, что сегодня придет результат анализа и нам нужно его вместе открыть, потому что я все же очень ссыкую. В общем, собираемся вместе, открываем письмо. Я думаю, раз все таки пришло на почту, значит все круто. Говорю: «Девочки, я не смотрю, нажимайте»‎. Они визжат: «Ура, отрицательно»‎. Начинается великая радость, они меня обнимают, а я смотрю: отрицательное — это референсные значения, норма. А непосредственно в результатах написано, что тест отправлен на перепроверку.

Следующие 10 дней были самыми непростыми в моей жизни. Самое страшное в принятии диагноза я прошел именно в этот период, потому что ты буквально болтаешься в неизвестности, летишь в пропасть и ничего не понимаешь. Будто у тебя почву из-под ног разом убирают. Все планы насчет медицины и личной жизни просто сразу порушились и было непонятно, как из этого лего из алиэкспресс сейчас вообще что-то собрать. 19 октября, мой день рождения, я более менее свеж, сижу на английском — звонок, неизвестный номер. Спрашивают, могу ли подойти забрать свои анализы. Я объясняю, что просил отправить их на почту, но в ответ настоятельно рекомендовали именно лично забрать, присылать отказались.

Вечером я беру свою подругу, стемнело уже, мы подходим к этой клинике, я ей говорю: «Давай ты будешь стоять тут, я зайду, заберу и все»‎. Выхожу с конвертом, открываю... положительно. Я даже не плакал, но подруга меня все равно обняла. Говорит: «Мне неудобно спрашивать, но праздновать будем?» Конечно будем. Я про свой день рождения, если что, не статус (смеется). Это была самая странная днерожденная вечеринка в моей жизни.

Я сразу сообщил об этом всем своим близким друзьям, родителям говорить не стал. Я из того типа людей, которым свою проблему нужно сразу с кем-то обсудить, получить совет. Довольно большую часть круга моего общения составляют взрослые и опытные люди, мне было важно получить какой-то комментарий на этот счет. По поводу вечеринки: девочки притащили мне ящик пива, он был полноценно мой. Они все наготовили, а я просто получал какие-то сочувствия, поздравления, сочувствия-поздравления.

После этого я начал решать вопрос с пропиской, он решался очень долго. Просто для того, чтобы получать антивирусную терапию, нужна прописка. Хотя бы временная. У меня никакой не было в Новосибирске, ее получением я полтора месяца и занимался. Думал, что сейчас пойду, сдам анализы, встану на учет. Прихожу в спидовку, [Клиника, предоставляющая ВИЧ-терапию. — Прим.ред.] сдаю анализы, а мне еще говорят: «Студентам медикам, все как своим, мы без очередей, все по блату»‎. Они говорили так, будто у них уже были какие-то прецеденты, хотя мне казалось, что я такой молодой и посему во всем этом совершенно одинокий. Возможно, я ошибался.

В ночь на 31 декабря я отправил документы (резюме и мотивационное письмо) на школу молодого врача [«Vera HIV med school».‎ — Прим.ред.] фонда «СПИД.ЦЕНТР»‎. Меня туда отобрали. Незадолго до этого я получил результаты своих анализов, но не успел получить терапию, потому что анализы они делали ****** [чертов] месяц. Вся эта история очень сильно затянулась, я уже приехал в фонд «СПИД.ЦЕНТР».‎ Когда там узнали, что я пока без терапии, мне довольно быстро помогли с пропиской и постановкой на учет. Ну, вот с тех пор я и стою на учете в Московском областном центре, получаю классные таблетки, живу счастливо. Все самое худшее прошло. Со «СПИД.ЦЕНТРОМ»‎ я дружу. Люблю их всю компашку, уважаю Антона Красовского. Люблю дело, которое они делают. В Новосибирске я сначала волонтерил, а сейчас уже работаю в НКО «Гуманитарный проект» [Ресурсный центр по поддержке, работающий в области здравоохранения. Занимается вопросами ВИЧ, наркозависимости, туберкулеза и гепатитов. — Прим. ред.]

Я собираюсь открывать комитет по сексуальному и репродуктивному здоровью у себя в университете. Все для того, чтобы как раз иметь репрезентативную статистику по осведомленности в теме профилактики ВИЧ/ИППП, сексуального образования. Так, в целом, в тест-мобиль приходят тестироваться в том числе и студенты с различными запросами. Вопросы примерно такие же, как и у других, ничего особенного обычно. Студенты изначально в меньшей степени заинтересованы в том, чтобы тестироваться, но зато их легче убедить в возможных рисках, чем супер самоуверенных взрослых.

Работа в медицине была главным поводом всех моих опасений, страданий и страхов насчет ВИЧ-инфекции. Во время ожидания анализов с подтверждением и некоторое время после подтверждения диагноза, мысль о том, что я не смогу себя профессионально реализовать, меня просто убивала. Я очень сильно боялся, что я не смогу прийти к тому, к чему уже на тот момент достаточно долго шел. Меня в меньшей степени волновало, что я не смогу найти пару; гораздо в меньшей степени волновало то, что я смогу умереть, если не начну принимать таблетки. Слава богу, что у меня были друзья, с которыми мы прочекали огромный пласт инфы, покопались в праве и поняли, что ничего подобного, я смогу работать в медицине. А на практику университетскую требуют только медицинскую книжку, в ней нет результатов анализа на ВИЧ.

У меня была история, связанная с преподавательницей по биоэтике. Мы с ней изначально находились в дико напряженных отношениях. Темой одного семинара была «Стигматизация ВИЧ-инфицированных»‎. Я, как главный спидолог своего курса (смеется), должен был подготовить доклад. Мы с ней впали в перепалку.

Она говорит:

— Вот я провела опрос среди студентов пятого и шестого курсов насчет того, как бы они отнеслись, если бы в садик с их ребенком ходил бы малыш с ВИЧ-позитивным статусом, и они бы заведомо об этом знали. Ребята, которые проявили наибольшую профессиональную осознанность, сказали, что они бы стали водить ребенка в другой садик.

Я ответил:

— Это не так работает. Ребенок скорее всего будет на эффективной терапии. Даже если этого не случится, дети сексом в детском садике, как правило, не занимаются. Та травматичность, которая в саду присутствует — ее все равно недостаточно для инфицирования. Для передачи через кровь нужны большие раны, достаточно большой объем жидкости, должно совпасть очень много условий. Это скорее теоретический риск, ссылаясь на который вы не просто стигматизируете диагноз и дискриминируете самым прямым образом людей, которые живут со статусом. Это неправильно.

Я все таки изменил ее отношение к этой теме. Она меня 40 минут по всему гоняла, когда я ей все-таки сдал доклад: «Это что? Это зачем?»‎ Привел везде ссылки на исследования, все объяснил. Она сказала, что если мне будет нужна площадка для того, чтобы поделиться своими знаниями, я могу к ней обратиться.

В университете я проводил очень камерную лекцию. Надеялся, что будет много людей, но люди, которые были ответственны за анонс мероприятия, налажали. Было человек 15. После окончания меня не отпускали минут 20 еще. Всем было так интересно, для студентов все было в новинку. Мне в инстаграм еще задавали вопросы про постконтактную профилактику. Ну, и к моему другу пришел тестироваться чувак, который был у меня на лекции.

На курсе сейчас многие знают о моем ВИЧ-статусе. Кто-то из-за слухов, кто-то догадывается, видя, что эта тема мне небезразлична. К сожалению, есть стереотип, что если ты спасаешь жирафов, то ты видимо и сам жираф. С вичом это точно также работает. Из тех, кому я рассказал сам, все отнеслись нормально. Не было ни одного откровенно херового признания. Некоторые только не совсем корректно реагировали, показывали жалость, например, периодически люди, которым я не делал каминаут, дают знать мне, что они в курсе. Я до сих пор не понимаю, как к этому относиться, просто принимаю это.

Терапия, конечно, не витаминки. Но и человека, живущего с ВИЧ, от ВИЧ-отрицательного, отличает, пожалуй, лишь одна константа — своевременный прием терапии. Таблетки просто нужно один или два раза в день принять и все. В первое время нужно быть особо осмотрительным, часто контролировать вирусную нагрузку и другие показатели. После того, как она становится неопределяемой, даже если ты очень сильно кого-то захочешь заразить, ты не сможешь этого сделать (смеется). Живущий с ВИЧ человек — это все еще такой же человек: личность, персона. Важно просвещать людей рядом. Если у тебя есть ВИЧ+ друг, брат, сестра, сват — помоги им принять статус. Помоги им стать приверженными к терапии и пойми, что они все еще с тобой, все еще рядом.

Родители до сих пор не знают. Меня мать спрашивает, что за таблетки, отвечаю ей, что витаминки. Может быть, когда-то вместе с каминаутом расскажу. Меня это не парит особо: я открыт со всеми своими друзьями, абсолютно со всем миром, кроме родителей. Но они и не спрашивают даже. По мне довольно легко догадаться о том, что я гей (смеется), я думаю, они и догадываются. Если сильно приспичит, расскажу.

Анализируя все, что произошло за время, что я живу с ВИЧ — а это уже полтора года — я понимаю, что моя жизнь стала лучше. Я приобрел такие знакомства, таких замечательных людей вокруг себя. Чувствую, что я делаю важное дело. Я даже успел съездить в Африку на образовательный ивент для молодых ВИЧ-активистов. Был в Лесото — это анклав на территории ЮАР. Он входит в тройку [стран] по зараженности, 25 процентов населения больны ВИЧ. Мне приятно доносить людям свою профилактическую миссию. Я стал стабильнее, осознаннее, сильнее. Стал трепетнее относиться к своему здоровью. Можно подумать, что я пропагандирую какой-то ВИЧ-позитивизм сейчас, но это, конечно, частный случай.

Опыт Владимира, как он сам заметил, довольно позитивный и, к сожалению, не самый распространенный. В ходе подготовки материала DOXA пообщалась с большим количеством ВИЧ-положительных людей, в частности, со студентами. Из них открыт к диалогу оказался только Владимир. Многие респонденты не захотели давать даже анонимные комментарии, опасаясь того, что знакомые их узнают.

В Москве ВИЧ-положительные люди и их близкие могут обратиться за помощью в «СПИД.ЦЕНТР»‎. Важной частью работы фонда являются группы поддержки, которые проводятся еженедельно.

Вопросы вируса иммунодефицита в российских университетах практически не поднимаются. DOXA не удалось обнаружить локальных групп поддержки или телефона доверия, поэтому ответственность за просвещение берут на себя такие студенты, как Владимир. Иногда в университетах и колледжах местные организации проводят выездные акции — студентам рассказывают про ВИЧ дают возможность проверить свой статус. Такие акции очень непостоянны, но если вы хотите проверить свой ВИЧ-статус, то это можно сделать в поликлинике по месту вашей прописки, а в Москве еще и в местах из этого списка.