— Нас привезли в ОВД Таганское. Его сотрудники достаточно холодно с нами обращались и постоянно с такой насмешкой спрашивали: «Ну и чё вы на митинги-то ходите? Чё, добились чего-то?» Хотя при этом были и те, кто тихо говорил, что согласен с нами и что «вот если когда-нить выйдет тысяч 50 или 500», то они тоже выйдут с нами. Я ещё запомнила фразу: «Зря вы нас подъ******те, мы тоже жертвы системы».

Потом нас перевезли в ОВД Красносельское, где с нами обращались более чем хорошо. Там были прекрасные сотрудники, один раз нас вывели в комнаты позавтракать дошираком, изредка приносили кофе и иногда выводили покурить. Сотрудникам самим интересно было поболтать с нами, потому что, как сказал один из задержанных в другой камере: «У нас гул просто не прекращался». Никакую физическую силу к нам не применяли.

Ещё мы слышали, как, пока мы ели доширак в комнате у дежурного, один сотрудник радостно крикнул своему другу-коллеге-е***ну (они так друг друга называют): «Смена только началась, а он уже заработал шесть косарей». Была очень неприятная женщина, которая следила за дежурным. Максимально карикатурная: очень высокая, огромная, разговаривает, вставляя через каждое слово мат вроде «а пое****ся вам не завернуть». Эта женщина весь день называла нас «морковками». «Морковки поели, поспали, ты морковок поднял?» Другой сотрудник, который принимал нас и расселял по «апартаментам» называл нас «кисулями», «малышами» и «котиками».

Про условия: у нас были клопы, из -за которых мы не могли спать на матрассах и накрыватья одеялами. Еще нам выдали одноразовые одеяла, которые сделаны из материала для бахил, маленький кусочек чего-то непонятного на скамейку. В какой-то момент мы стали собирать клопов на подоконник и потом забрали себе на память.

Насчёт еды: нам не предлагали еды, не считая одного раза с дошираком от доброго дежурного Васи. При этом мы расписывались за то, что поели. Нам предложили еду только вечером второго дня: в меню была каша рисовая и каша с тушенкой. Две девочки решили попробовать каши, в целом есть было можно, но порции были очень маленькими. Если бы не наши друзья, которые носили передачки, мы бы оставались голодными. Никто не говорит: «мы должны принести вам еду», «вы должны расписаться». Вообще в принципе никто не вспоминает о том, что есть у них такая обязанность.

Одна из девочек в камере сказала, что одной из самых унизительных вещей за 48 часов был туалет. Чтобы попасть туда, нужно позвать дежурного, который придет минимум минут через пять и откроет дверь. Туалет неприятный, дверь не закрывается. Есть душ, но он сломан. Почистить зубы тоже не выпускали, даже девочек с брекетами. В ответ на просьбу выйти почистить зубы им предложили «помыть п**ду».

Чем все закончилось: в понедельник нас привезли в 11 часов в ОВД Таганского района, там мы до трёх ждали, когда повезут в суд. Дальше до 11 вечера все ждали своих заседаний. За восемь часов рассмотрели только три дела, двум людям назначили штраф в 10 тысяч, одному — арест 10 суток.

В чём проблема: наши 48 часов истекали в 19:20, после того, как они прошли, нас не выпускали из суда, можно было лишь с большими просьбами покурить. В итоге мне заседание перенесли и назначили на 7 августа.

Самое забавное было, когда я возвращалась домой, в такси на радио был диалог следующего характера:

— Ну и сколько ты отсидел?
— Пять лет.

— Я пришла на митинг, потому что меня возмущает та наглость, с которой ведут себя власти. Преступая все законы, которые можно, считая себя богами, они шлют свой народ «на**й». Поэтому вопрос выйти или не выйти для меня даже не стоял — никаких размышлений. Я абсолютно не жалею, что вышла на митинг, не жалею, что меня задержали. То количество задержаний, которое было, и то количество людей, которых оставили на 48 часов, на мой взгляд, должно разозлить народ ещё сильнее. Власти повели себя неправильно — как раз такие действия приводят к росту протестного движения.

— Я из Москвы. Мне кажется, что любой человек, неважно, имеет ли он какое-либо отношение к Москве или нет, спокойно может прийти на митинг. Несмотря на заявленную основную цель акции 27 июля — добиться допуска независимых кандидатов до участия в выбора в Мосгордуму — наверное, все прекрасно понимают: причины протестов охватывают намного больше тем, чем эти выборы. Это было очень хорошо слышно в лозунгах, которые люди скандировали на митинге: «Россия будет свободной», «Мусора — позор России», «Путин — вор», «Он нам не царь» и т.д. И только иногда звучало: «Допускай!». Дело не в конкретной ситуации, а в той логике беззакония и безнаказанности, в которой сейчас действуют власти.

— Задержали меня на Трубной площади, которую со всех сторон под вечер оцепили росгвардейцы. Реагировали они на происходящее с тем же интересом, что и мы. В оцеплении работали «космонавты». Из мегафона параллельно неслось: «Граждане, вы участвуете в несанкционированном митинге, просьба разойтись», — что особенно мерзко, потому что расходиться было некуда. Стояли, сидели и ждали, пока нас скрутят. Кто-то распевал российский гимн. Космонавты действовали точечно и в то же время без всякой логики. Стоял ты у столба, сидел на траве, разглядывал небо, читал что-то в телефоне — никакой разницы. Быстрее принимали тех, кто поднимал то, что можно было принять за «плакаты» — небольшие флаги России, которые валялись под ногами. Сначала задерживали вшестером, когда подустали, стали ходить парами. Другая мерзость — как долго это длилось, хотя, с их количеством, всех собравшихся можно было упаковать за 5 минут.

Как меня заводили в автозак (точнее, в целых три) — отдельная история. Видимо, из-за того, что на «агрессивно настроенного» я не походил совсем, со мной остался один омоновец. С ним мы сначала дошли до одного автозака, перед которым он меня и обыскал, а затем собрался завести внутрь. Но оттуда ему сказали, мол, Петрович, грузить уже некуда. Мой омоновец искренне удивился, попросил там всех подвинуть, но, наверное, внутри было не меньше 30 человек, потому что ему отказали ещё раз. Тогда мы пошли ко второму автозаку, на подходе к которому образовалась очередь (!) космонавтов с задержанными. К сожалению, мой конвоир оказался нерасторопным, так что ему вновь достался заполненный автозак. Погрустив, мы стали ждать третий. Здесь нам повезло, так что в автомобиле с мигалкой я устроился одним из первых. Он оказался самым надёжным: ехали вместе с Машей Алёхиной [Участницей Pussy Riot. — прим. ред.]. Большое спасибо её «космонавтам» за то, что она находилась рядом. С нами же был Михаил Кшиштовский [Известный YouTube-блогер. — прим. ред.], о котором я на тот момент ничего не знал.

— В автозаке нас набралось 23 человека, кто-то стоял, двое были несовершеннолетними. Сначала поехали в ОВД Алексеевский, у которого прождали минут 30, потом отправились в Свиблово. Приехав снова стали ждать. В общем же, внутри автозака, мы находились с 20:30 (примерно) по 23:00.

В 23:10 поднялись в ОВД на оформление. Отделение нам так понравилось, что мы задержались в нём до 08:34 (сообщение о том, что телефон сдаю, я отправил в это время), без еды, воды и спальных мест. Еда и вода были, но их нам передали сочувствующие, а не предоставили менты. Адвоката из «Апологии протеста» Леонида Соловьёва долго не пускали внутрь. Когда пустили, оказалось, что ордеров на задержанных у Леонида только 10, так как никто не ожидал такого количества скрученных. Мы выбрали тех, кому поскорее надо попасть домой (дети, кошки и так далее), остальные же приготовились ждать следующего адвоката. В один из наших перекуров на улице, на которые нас свободно выводили, уже заполненные ордера пропали со стола. Адвокат сказал, что это глупо и ничего ментам не даст, потому что у него есть копии. После этого, все необходимые бумаги нашлись. В итоге же, сотрудники ОВД согласились на помощь адвоката каждому, даже тем, на кого ордеров не хватило.

При составлении первого протокола у Леонида стали настойчиво требовать, помимо адвокатского удостоверения, его паспорт, на что он не соглашался, так как удостоверения по закону достаточно. Менты долго спорили, но, в итоге, взялись за протоколы.

В Свиблово оставили только восьмерых (в том числе и меня), остальных увезли в другие ОВД. В половине девятого утра меня спустили к ИВС [Изолятор временного содержания. — прим. ред.] и начали опись вещей. Потом их все забрали, в том числе книгу и очки. В ИВС — доски, матрас и кафельный пол. Окно в стене, с двух сторон закрытое решётками. Потолок, лампы. Нас было двое, в двух других камерах — по трое.

К концу первого дня в ИВС стало совсем хорошо. Передачки, сухпайки, прогулки, вежливое отношение ментов. Соседняя с нами камера распевала арии, а позже объединилась в церковный хор.

Расстаться с нами в Свиблово хотели не меньше, чем мы с ними: ОВД всё время нашего содержания продолжало работу в штатном режиме. Это значит, что, например, алкашей и прочих буйных, которых к ним приводили, селить было некуда (мы заняли все камеры). Менты, которые нас оформляли и после «курировали» в изоляторах, были откровенно уставшими, без малейшего желания усложнять кому-либо жизнь.

— Тут интересно, потому что я из «Новой Москвы». На Трубной, перед тем, как начали крутить, успел выступить кандидат или сотрудник ФБК*, не знаю его имени. У него был тезис, что Собянин расширил Москву до Калуги, и это плохо. Наверное, плохо, но, в моём случае, очевиден «конфликт интересов», поэтому не буду комментировать. То же, что я представляю своё существование лишь в пределах Москвы и почти не бывал в России, пожалуй, позволяет отнести меня к разряду москвичей.

Понятно, что 27 июля протест образовался не из-за выборов в Мосгордуму, хотя формальной причиной стали именно они. Но, если не ошибаюсь, не допустили больше 20 кандидатов, тогда как всем знакомых фамилий из них немного: Яшин, Гудков, Соболь. Причём первые два — известные политики, к популярности которых Мосгордума не прибавит, не убавит, а Соболь на политический олимп попала лишь в последние несколько месяцев.

К тому же, о митинге объявил Навальный, который к выборам в Мосгордуму отношения не имеет, но обладает авторитетом и властным ресурсом. Поэтому протест 27 июля был протестом общеполитическим, а его главный лозунг — «Долой власть чекистов», многие из которых живут, жрут и срут в пределах Садового кольца.

* «Фонд борьбы с коррупцией» включен в реестр «иностранных агентов». Мы вынуждены оставить это предупреждение по требованию государства.

*ФБК включен в реестр «экстремистов». Мы вынуждены оставить это предупреждение по требованию государства.